новывалась на Гаагском праве 1907 г. и распространялась "на всех лиц, принадлежащих к вооруженным силам воюющих сторон и взятых в плен неприятелем при военно-морских и военно-воздушных операциях, не считая отступлений, неизбежных в условиях данного пленения. Однако эти отступления не должны нарушать основных моментов настоящей конвенции. Они должны устраняться с момента заключения пленных в лагерь для военнопленных"26. Существенным обстоятельством для контроля за содержанием военнопленных во всех странах, кроме Советского Союза, стало то, что в 1929 г. Красный Крест как международная организация по защите раненых и военнопленных получил международно-правовую поддержку.
В то же время во второй Женевской конвенции27 защита прав человека была распространена на тех гражданских лиц, которые "следовали за армией, но не входили непосредственно в таковую, как, например: корреспонденты, газетные репортеры, маркитанты, поставщики". Их право на обращение как с военнопленными в Женеве было поставлено в зависимость от того, имели ли они удостоверение соответствующего военного учреждения.
Таким образом, исходя из гаагских конвенций было установлено, что как комбатанты28, т. е. лица, входящие в состав вооруженных сил и лица, принимающие участие в вооруженных действиях, так и нонкомбатанты, т. е. в первую очередь полевые священники или санитары, "имеют право на обхождение с ними как с военнопленными"29. Это правило должно было действовать не только после подписания мирного договора, но сразу после подписания договора о перемирии. Тем самым воюющим сторонам вменялось в обязанность предусмотреть возвращение военнопленных и интернированных гражданских лиц.
Женевские соглашения от 27 июля 1929 г. (об улучшении участи раненых и больных в войсках в полевых условиях и об обращении с военнопленными) были обязательны для подписавших их стран. Однако они не были подписаны Советским Союзом. Собственным Постановлением от 19 марта 1931 г.30 Советский Союз пытался приспособить женевские принципы к своей правовой действительности и прежде всего лишить привилегий офицеров (пленные офицеры не могли иметь ординарцев, носить знаки отличия и различия, им запрещалось отдавать честь). Согласно советскому Положению, военнопленные из низших слоев общества имели возможность сделать политический выбор и повысить свой социальный статус. К работе военнопленные могли быть привлечены только добровольно, независимо от их воинского звания.
Военнопленными Советский Союз считал лиц, которые принадлежали к составу вооруженных сил противника и были
21
взяты в плен Вооруженными силами СССР. Кроме того, к военнопленным причислялись и лица, входившие в состав отрядов, не принадлежавших к вооруженным силам противника (если эти формирования создавались на не занятой Красной армией территории), обладали признаками воинской организации, имели определенный опознавательный знак, открыто носили оружие и соблюдали законы и обычаи войны. Таковыми считались и те гражданские лица на не занятых Красной армией территориях, которые выступали против Красной армии. Кроме того, согласно советскому Положению, военнопленными могли считаться "гражданские лица, сопровождающие с соответствующего разрешения армию и флот неприятеля, как-то: корреспонденты, поставщики и другие лица, захваченные при военных действиях". О добровольности речи уже не было. Исключение составляли офицеры, которые могли быть привлечены к работе только с их согласия.
Советское Положение действовало в течение 10 лет. Очевидно, в связи с ожидавшимся в ближайшее время большим числом военнопленных 1 июля 1941 г. Совет Народных Комиссаров СССР издал новое постановление "Об утверждении положения о военнопленных"31, согласно которому все взятые в плен офицеры и лица, имеющие подобный статус, должны были содержаться отдельно. Было разрешено носить форменную одежду и знаки различия и отличия. Военнопленные рядового и унтер-офицерского состава могли быть привлечены к работе "как в лагере, так и вне лагеря в промышленности и сельском хозяйстве...".
Постановление о военнопленных вышло всего через девять дней после начала Великой Отечественной войны — 1 июля 1941 г. Если учесть необходимое на подготовку время, бюрократический ход бумаг и обычно заранее устанавливаемые повестки дня СНК, то кажется невероятным, что это постановление непосредственно связано с началом войны — 22 июня 1941 г. — или же было каким-то образом продиктовано им. Скорее, это постановление могло быть частью военных приготовлений к нападению на Третий рейх, которое Советский Союз, по некоторым признакам, готовился осуществить позднее32.
Термин "военнопленный" был определен заново. Военнопленными считались любые взятые в плен военнослужащие любых вооруженных сил, находящихся с Советским Союзом в состоянии войны, а также "интернированные на территории СССР граждане этих стран". Кроме того, к ним причислялись члены вооруженных соединений, "которые не принадлежат к вооруженным силам противника, однако открыто носят ору-
22
жие, и гражданские лица, которые сопровождают вражеские войска, как, например, военные корреспонденты или снабженцы", а также "другие персоны, которые были взяты в плен в ходе боевых действий"33.
Определенные постановлением дефиниции не менялись Советским Союзом до конца войны. Они регулировали все вопросы обращения с пленными вплоть до репатриации.
СЕКРЕТНО
ПРИКАЗ
Комиссара Внутренних Дел Союза ССР
за 1941 год
СО ДВ PSS А. В Ж Я:
Ai 0342. =С об'явлением постановления СНХ Союза ССР «Об утверждении положения о военнопленных:»..
Jfe 0342. 21-го июля 1941 г., гор. Москва.
Обделяется постановление Совета Народных Комиссаров
Союза ССР от 1 -июля 1941 г. JVs !l798-800e «Об утверждений йо--
ложения о военно<плииых>. ч
Приложение: постановление Совета Народных Комиссаров Союза ХХР от 1 июля Г941 года за Ni 1796-800C.
Заместитель Народнвго комиссара Вдатренних Дел СССР комиссар гос)гдарственной безоодокЛгти 3 ранга
ЧЕРНЫШОВ.
1.3. Титульный лист приказа НКВД от 21.07.1941 г. с объявлением постановления СНК Союза ССР "Об утверждении положения о военнопленных". Постановление ориентировано в основном на Женевскую конвенцию, в которой СССР формально не участвовал
23
Для военнопленных немцев и австрийцев в Советском Союзе это означало, что
— в связи с безоговорочной капитуляцией фашистской Гер
мании уже не существовало власти, способной защитить
их, это касалось немецких военнопленных в любых других
странах;
— Международный комитет Красного Креста не мог посе
щать лагеря, где они содержались;
— Советский Союз не посылал в Женеву поименных списков,
так что близкие военнопленных долгое время ничего не
знали об их местонахождении. Кроме того, Международно
му комитету Красного Креста не удалось во время войны
достигнуть договоренности относительно обмена списками
пленных между Германией и Советским Союзом.
С помощью категории "интернированные и мобилизованные немцы" советские власти создали особый разряд пленных, не существовавших ни в международных договорах, ни в их собственных декларированных положениях. К этой категории относились в основном этнические немцы, взятые в плен женщины — военнослужащие вермахта и частей СС и гражданские лица. После войны и капитуляции Германии сходные категории пленных были созданы и западными державами, чтобы обойти статус военнопленных, сформулированный и утвержденный в Женеве. Миллионы военнопленных на Западе, получившие вновь введенный США статус DEF (Disarmed Enemy Forces — разоруженные силы противника) или же отнесенные к созданной британцами и канадцами категории SEP (Surrendered Enemy Personnel — сдавшийся в плен личный состав противника), не могли претендовать на обращение в соответствии с женевскими конвенциями. Спорным является и превращение военнопленных в "свободных гражданских рабочих", как это произошло во Франции или в Югославии, или же объявление военнопленных заключенными, находящимися под следствием, как это постоянно происходило на Западе и на Востоке34.
В Женевской конвенции 1929 г. еще не были урегулированы права интернированных гражданских лиц, за исключением обязательства по их репатриации. Их права более подробно были регламентированы только 12 августа 1949 г. в Женевской конвенции по защите прав гражданских лиц в военное время35. В общей сложности четыре Женевские конвенции 1949 г. по защите прав жертв войны, включая гражданское население, заменили действовавшие прежде соглашения и были подписаны также и Советским Союзом. Однако к этому моменту СССР, по его собственным данным, не имел на своей территории военнопленных или интернированных гражданских лиц,
24
подданных зарубежных стран. Остававшиеся в архипелаге ГУПВИ свыше 35 тыс. немецких и австрийских военнопленных к концу 1949 г. были по большей части осуждены как военные преступники и уже не подпадали - по советскому истолкованию — под подписанную Женевскую конвенцию 1949 г. (см. главу "Советская юстиция против военнопленных и гражданских лиц"). Прежде, т. е. с 1941 по 1949 г., Советский Союз обращался с интернированными им гражданскими лицами в соответствии с собственным постановлением от 1 июля 1941 г., по которому интернированные граждане вражеских стран считались военнопленными. Таким образом, архипелаг ГУПВИ со времени основания был рассчитан и на интернированных.
Учреждение и расширение архипелага ГУПВИ для военнопленных и интернированных соответствовало советскому пониманию права, а по времени и организационно следовало за развитием политических и военных действий. По этой причине его основание совпало со входом советских войск в Восточную Польшу. До июля 1941 г. внутри архипелага ГУПВИ существовали особые лагеря для интернированных (приказ НКВД № 00831 от 13 июля 1940 г. "О восстановлении Путивльского и Козелыцанского лагерей для военнопленных и организации Суздальского лагеря для интернированных" и № 001011 от 17 августа 1940 г. "О перевозке интернированных в Латвии военнослужащих и полицейских бывшего польского государства в лагеря НКВД СССР для военнопленных"36. Согласно последнему приказу, интернированные "офицеры, полицейские офицеры, врачи, духовенство, гражданские чиновники и рядовые полицейские должны были быть размещены в Козельском лагере". При этом "интернированных офицеров, от подполковника до генерала включительно, а также крупных государственных и военных чиновников - содержать в Козельском лагере, отдельно от остального состава интернированных".
Наряду с военнопленными более чем 30 национальностей, среди которых были главным образом немцы, японцы, венгры, румыны и австрийцы, в лагеря архипелага ГУПВИ попадали, как уже говорилось, по крайней мере на какое-то время, еще две существенные группы, а именно
— часть репатриированных в Советский Союз "остарбайте-
ров", угнанных на работы Третьим рейхом; репатрииро
ванные советские военнопленные, которые находились в
германском плену; политические эмигранты из Советско
го Союза, а также часть выступивших под командованием
вермахта против Красной армии войск Власова и казаков;
— мобилизованные и интернированные этнические немцы.
—
Казаки
До недавнего времени от советской общественности держали в тайне, что в рамках акции по репатриации только с 1945 по 1 марта 1946 г. в общей сложности 5 352 963 человек — граждане Советского Союза и других государств, а также лица без гражданства — были отправлены в Советский Союз37. Многие из них до того были угнаны на работу в Германию или попали в плен, и около 57% бывших советских военнопленных и рабочих умерли или были убиты в германском плену38. Были определены первые пункты репатриации и сборные пункты в западных зонах, а вдоль границ зон — пункты передачи для обмена репатриантов между западными союзниками и Советским Союзом. В Австрии такими известными местами передачи пленных стали: поначалу Юденбург, а с 19 июля 1945 г. Санкт-Валентин на границе по реке Энс39. В Юден-бурге англичане передали всего около 50 тыс. казаков и граждан, в основном эмигрантов из числа офицеров Белой армии.
Репатриация проводилась по решению советского правительства от 6 января 1945 г.40 Кроме того, Советский Союз ссылался на решения Ялтинской конференции от 11 февраля 1945 г.41 и двусторонний договор с временным французским правительством от 29 июня 1945 г., которые рассматривают в основном совместную репатриацию военнопленных и гражданских лиц42. Следует отметить, что соглашение с британцами касалось исключительно советских граждан43.
Как пример репатриации из Европы и Америки, мы в дальнейшем рассмотрим подробнее принудительную передачу казаков, а также принудительную репатриацию русских эмигрантов первой волны — детей и младенцев, душевнобольных или тех, кто в прошлом оказывал вооруженное сопротивление советской власти. Как и сходные акции по принудительной репатриации советских или бывших русских граждан, эти акции тоже явно противоречили духу гаагских и женевских конвенций об обращении с военнопленными44. Противоречили бы и в том случае, если бы казаков сочли военнослужащими, тогда как они относились к категории SEP, т. е. с ними не должны были обходиться как с военнопленными45.
Следует поставить вопрос о моральной и политической ответственности командования западных союзников в связи с концепцией и ходом некоторых акций по репатриации восточных рабочих — остарбайтеров, советских военнопленных и противников советского режима. По поводу передачи казаков
26
следует задаться вопросом, какова была роль командования оккупационной зоны британцев, т. е. в первую очередь тогдашнего британского министра в главном штабе союзников и позднее премьер-министра Гарольда Макмиллана46, фельдмаршала Александера, а также командующего пятым британским корпусом генерала Чарлза Китли и бригадного генерала его генерального штаба Тоби Лоу47. Ведь именно при их одобрении и под их покровительством офицеры советских и британских оккупационных войск смогли уже 14, 23 и 24 мая заключить оперативное соглашение, по которому в Юденбурге в начале июня 1945 г. советским властям были переданы "все русские, не важно, были ли они коллаборационистами, или угнанными на принудительные работы, или бывшими военнопленными"48. В общей сложности их было около 50 тыс. человек.
Среди приблизительно 35 тыс. казаков, переданных в Юденбурге, находились и те 12 казачьих военачальников, которых через Грац, Баден и Вену привезли в Москву, где над ними устроили процесс по делу об измене Родине. Они были повешены в 1947 г. в Москве. Эти события многократно описаны в литературе, о казни казачьей офицерской верхушки и руководителя Комитета освобождения народов России (КОНР49) Андрея Власова СССР объявил официально.
Во время немецкой оккупации Украины и юга России часть казаков перешла на сторону вермахта и была готова сражаться против Красной армии. Среди тех, кто занимался спорным с точки зрения нацистской идеологии формированием союзнических казачьих войск (Гитлер в 1941 г.: "Меня не интересуют дикие кавказские народы, меня интересует только их нефть"), находился, по некоторым данным, полковник граф фон Штауффенберг50.
С отходом вермахта с востока и юго-востока в Штирию из Италии и Каринтии стали пробираться и разные казачьи формирования51: 15-й казачий кавалерийский корпус (под руководством Панвица, с двумя дивизионами, в большинстве своем из бежавших советских граждан) и казачьи части (под руководством Доманова52, с полками Донским, Кубанским и Терским), казачье население с женщинами и детьми, многие из которых родились уже в Италии, а также ярые противники коммунистического режима — такие, как атаман донских казаков генерал Петр Краснов, атаман кубанских казаков генерал Вячеслав Науменко или легендарный атаман Шкуро. Таким образом, они оказались на территории, контролируемой британскими оккупационными властями (причем казаки даже сдались британской армии). К ним следует добавить и воинские соединения, женщин и детей многих тысяч кавказцев под
27
предводительством Султан-Гирея. Последним местом поселения казаков Доманова и кавказцев, определенным им немецкими властями, была Верхняя Италия, район Тольмеццо, Гемоны и Карнии. В конце войны они формально подчинялись уже Комитету освобождения народов России генерала Власова53.
Выдача казаков британцами 50 лет назад Красной армии представляла собой явное нарушение международных конвенций и привела к уничтожению военного руководства и духовной элиты казачества. Акция в Юденбурге (Штирия) в отношении восточноевропейских граждан показала британскую политику с наихудшей в моральном отношении стороны.
Таким образом, выдача в 1945 г. около 35 тыс. казаков Советскому Союзу против их воли принадлежит к числу самых мрачных глав истории британской оккупации Центральной Европы54. Подробности ее до сих пор не ясны, политические мотивы остаются неизвестными, а о дальнейшей судьбе ее жертв, попавших в руки советских органов, можно только догадываться. Джеймс Д. Сандерс выдвинул тезис о том, что выдача казаков была произведена в обмен на бывший дивизион СС "Галиция" (10 тыс. человек), который, главным образом Черчилль, будто бы рассчитывали использовать в антисоветских целях в ходе ожидавшейся "холодной войны"55.
Теперь, однако, на основании архивных документов можно с полной определенностью утверждать, что какая-то часть казаков была помещена в архипелаг ГУПВИ56. Существует подробный "список интернированных женщин, детей, находящихся в 9 лагерном отделении спецлагеря № 525 НКВД СССР по состоянию на 28 октября 1945 г.", составленный в кемеровском управлении лагерей, согласно которому в октябре 1945 г., т. е. через пять месяцев после депортации, по меньшей мере свыше 800 женщин и детей казаков, выданных в Юденбурге, находились там и проверялись НКВД на предмет их политической благонадежности и физической пригодности. В списке указаны фамилия, имя, отчество, год и место рождения, национальность, специальность, образование, а также другие данные, что позволяет приблизительно установить структуру этой группы. Казацкие военачальники попали не в архипелаг ГУПВИ, а прямо в тюрьмы МГБ и КГБ. В Москве уже в июне 1945 г. их лично допрашивал начальник СМЕРШа Абакумов57. Протокол первого допроса был отправлен непосредственно Сталину, Молотову и министру НКВД Берии58.
"Я-то помню, в какой ужас повергла горожан эта акция англичан — юденбуржцы, как большинство австрийцев, действительно верили в британские справедливость и человечность...
28
Помню я и могилы в окрестностях Юденбурга, где упокоились несчастные русские, погибшие при попытке к бегству. Эта операция англичан... вызвала у австрийцев глубочайшее отвращение"59. Майор Клод Хэнбери-Трейси-Домвил (его воспоминания приведены выше), один из военнослужащих, расположившихся в Юденбурге в конце мая — начале июня 1945 г.60, мог лишь догадываться, какая судьба была уготована казакам и другим кавказцам, а также русским политическим эмигрантам, которых британцы и отчасти американцы тоже сочли советскими гражданами и выдали советским войскам61. Их передали прямо в руки их злейших врагов62 по большей части вразрез со всеми международными соглашениями и договоренностями63.
Здесь нет возможности останавливаться на ужасающих деталях того, как были сознательно обмануты, коварно разоружены, согнаны вместе, рассортированы, принудительно увезены, депортированы и уничтожены казаки, касаться проблем и предпосылок военного, дипломатического, исторического характера, уходящих в глубь веков. Следует просто указать, что почти 35 тыс. казаков вместе с 15 тыс. других советских граждан, определенных для репатриации, а также немецкие офицеры и солдаты (среди них — Гельмут фон Панвиц, назначенный походным атаманом) с 28 мая по начало июля 1945 г. на мосту через р. Мур в Юденбурге были переданы 5-м британским корпусом советским властям при крайне сомнительных обстоятельствах с точки зрения конвенций, подписанных в Гааге и Женеве64.
Обезоруженные соединения 15-го кавалерийского корпуса, солдаты Доманова и Краснова, женщины, дети, грудные младенцы — все в основном насильственно перевозились британцами на грузовиках и в вагонах для скота по железной дороге в Юденбург. Они прибывали главным образом из Каринтии (15-й кавалерийский корпус — из окрестностей Санкт-Файта— Альтхофена, где была также штаб-квартира генерала Паннви-ца, из Клейна, из Санкт-Пауля, из Фельдкирхена, где полковник Вагнер командовал первым дивизионом, откуда позднее смогли бежать несколько тысяч казаков при молчаливом попустительстве британских офицеров)65, из Тироля, из долины Верхней Дравы и района Лиенца, куда они пришли из Верхней Италии (под командованием атамана Доманова и генерала Краснова) и из Штирии, области Кёфлах—Фойтсберг. Еще до передачи, проходившей порой с применением грубой силы, во время транспортировки и до нее, даже на мосту через р. Мур тысячи из них совершили самоубийство. Мужья стреляли в своих жен, перерезали себе горло, женщины бросались
29
с детьми на руках в холодный Мур, потому что предпочитали умереть, чем быть отданными Советам. Люди, жившие вдоль дорог, по которым их перевозили, и по сей день могут рассказать о тянувшихся целыми днями эшелонах и грузовиках с казаками, увозимыми в Юденбург66.
На самом деле дальнейшая судьба казаков после передачи их Красной армией органам советской комиссии по репатриации или же органам НКВД/МВД и СМЕРШа только на мгновение попала в поле зрения общественности: Солженицын кратко описывает67 передачу в Юденбурге и называет казаков "истинными противниками власти", которые в 1945—1946 гг. были "обработаны" в ГУЛАГе, т. е. убиты или отправлены в штрафные лагеря. Эдгар М. Венцель предполагает в своем эссе68, что та часть казаков, которая пережила передачу, была транспортирована в Советский Союз, интернирована там и приговорена к суровым наказаниям. Польский писатель-эмигрант Ю. Мацкевич упоминает названия лагерей ГУЛАГа, в которых были интернированы еще остававшиеся в живых казаки. И все-таки он делает такое заключение: "В конце концов, не выжил никто"69.
Исследования Н. Толстого показывают, что "большое число казаков, выданных в Австрии (в том числе почти все офицеры)", были расстреляны либо еще в Юденбурге, в Граце, либо по пути в Вену, т. е. в течение короткого времени70. Ссылаясь на опубликованное генералом В. Науменко71 сообщение, Толстой приводит данные о том, что оставшиеся казаки временно попадали в "лагерный комплекс под Кемерово". Там большинство из них умерли "от невыносимых условий"72. Из ставшего недавно известным постановления Государственного комитета обороны (ГКО) от 18 августа 1945 г. следует, что «всех выявленных при регистрации и последующей проверке органами НКВД, НКГБ и "Смерш" НКО среди бывших военнопленных и военнообязанных лиц, служивших в немецкой армии, в специальных немецких формированиях, "власовцев" и полицейских, в батальоны не включать и передавать Нар-комвнуделу для расселения и использования на работе в районах Норильского и Ухтинского комбинатов НКВД СССР, Печорском угольном бассейне, а также на лесозаготовках в верховьях р. Камы Молотовской области»73. Это произошло и с теми 808 казаками, которые были переданы СССР в Юденбурге и которых теперь впервые можно назвать поименно по списку НКВД 9-го лагерного отделения спецлагеря № 525 ГУПВИ в Кемерово.
Лагерь ГУПВИ № 525 под Томском существовал с 7 июля 1945 г. Он был сформирован на базе лагеря № 142 ("Про-
30
копьевск") во исполнение приказа НКВД № 00277 от 6 апреля 1945 г. "для размещения особой группы спецконтингента группы Б" (нацисты высокого ранга. — Ст. К.)74. Очевидно, внутри лагеря № 525 было организовано на какое-то время специальное отделение № 9 для членов семей казаков и армии Власова, потому что на 1 октября 1945 г. в лагерном списке из общего числа заключенных (17 330 человек) всего лагеря ровно 3540 человек были обозначены как "власовцы и белоэмигранты". На 1 января 1946 г. их число уменьшилось до 3256, видимо, вследствие многочисленных смертных случаев. Сам спецлагерь № 525/9, в который депортировали 807 казацких жен и детей и одного мужчину, находился в г. Сталинске, его лимит составлял 1600 человек, которые были отправлены на добычу угля в "Куйбышевуголь"75.
Весной 1946 г. лагерь № 525 состоял из 15 отделений с общим числом заключенных 8253, чему есть точные документальные подтверждения. Пленные работали в основном на добыче угля Кузбасса. После 1946 г. лагерь № 525 был существенно расширен, поскольку к моменту его расформирования 6 августа 1949 г. он обслуживал 27 лагерных отделений76.
Из 808 значащихся в нем казаков больше половины были младше 21 года, примерно каждый седьмой — младше пяти лет, примерно 5% были грудными детьми, родившимися в 1945 г. где-нибудь в Австрии или Италии. Из 269 женщин от 15 до 35 лет, находившихся в Кемерово в конце октября 1945 г., 26 были беременны, некоторые еще кормили грудью своих детей. Один из грудных младенцев не вынес всех тягот и умер практически во время составления списков77. Подавляющая часть казаков происходила с юга России, из Западной Украины, с Северного Кавказа и Кубани. 456 назвали себя русскими, 261 - украинцами, 32 - белорусами. Кроме того, еще семеро имели немецкую, шестеро — польскую, трое — чешскую и по одному человеку — болгарскую, эстонскую, хорватскую и татарскую национальную принадлежность.
Среди профессий чаще всего назывались: домохозяйка, колхозница, портниха и рабочая. По 10 человек были медицинскими сестрами, учителями, счетоводами, 13 — воспитательницами, 24 — еще только получали профессиональное образование. Данные о принадлежности к партии следует рассматривать лишь с учетом чрезвычайно трудных обстоятельств, в которых они снимались или записывались. О подавляющем числе женщин и детей вообще не осталось сведений такого рода. 167 назвались беспартийными, 8 — комсомолками и одна — кандидатом в члены КПСС.
31
Смертность в лагере была ошеломляюще велика: на протяжении существования лагеря — до 1949 г. - она составляла 10%! История лагерей НКВД говорит в этой связи об очень плохих условиях жизни первых контингентов, к которым относились также жены и дети казаков: тесные бараки, землянки вместо жилья, сплошные 2-ярусные деревянные нары, крайне низкая температура в жилых помещениях, никаких санитарных сооружений, отсутствие помещений для лечебных учреждений — никакой возможности выздороветь на всей территории управления лагерей! К тому же "снабженческая работа была не налажена. Перебои с питанием, недодача продуктов или замена одних продуктов другими, недостаток теплой одежды и белья, все это в первоначальном периоде носило массовый характер. Трудности снабженческого порядка еще более усугублялись острым недостатком транспорта". В отчете НКВД указано также, что "при спешном наборе кадров имели место случаи проникновения в лагерь нечестных, воровских и жульнических элементов"78.
"Мобилизованные и интернированные немцы"
Следующую группу пленников архипелага ГУПВИ составляли "мобилизованные и интернированные немцы", среди которых были большей частью этнические немцы. Однако к этому контингенту заключенных относились и сотрудницы вермахта и СС, гражданские лица, интернированные из советской оккупационной зоны в Германии по политическим мотивам, а также, как предполагают, сестры Красного Креста, женщины-врачи и санитары. Именно на примере этнических немцев видно, как советское руководство стремилось возместить ущерб за разорение своей страны за счет немецкоязычного населения завоеванных Красной армией областей Южной и Юго-Восточной Европы. В начале декабря 1944 г. по приказу НКВД впервые были собраны данные о немцах, проживавших в Румынии, Венгрии, Югославии, Чехословакии и Болгарии. На день подачи сведений — 5 декабря 1944 г. — в этих странах насчитывалось 187 04279 немца, из них 115 086 в возрасте от 16 до 50 лет — дифференциация, которая уже указывает на цель задуманной депортации: компенсация Советскому Союзу. Геб-бельсовская пропаганда "тотальной войны" играла на руку такой политике. С военной точки зрения было очень просто оправдать депортацию тем, что, только изолировав вражеский элемент, можно обезопасить тылы надвигающегося фронта. Именно на немцев из Центральной и Юго-Восточной Европы обрушилась ненависть коммунистического режима и части советского населения. Она возникла и из-за человеконенавистнической оккупационной политики национал-социализма, в результате которой оставались обезлюдевшими целые районы, были убиты гражданские лица, сожжены деревни и угнаны на принудительные работы в Третий рейх миллионы людей.
16 декабря 1944 г. постановление ГКО № 7161 ее положило начало массовым депортациям немцев с территорий, освобожденных Красной армией: "Мобилизовать и интернировать с направлением для работы в СССР всех трудоспособных немцев в возрасте — мужчин от 17 до 45 лет, женщин от 18 до 30 лет, находящихся на освобожденной Красной Армией территории Румынии, Югославии, Венгрии, Болгарии и Чехословакии"80.
Одновременно советское руководство постановило разработать план организованного проведения этой акции, которая должна была закончиться до февраля 1945 г. По сценарию НКВД81, приказ о мобилизации должен был сообщаться индивидуально по заранее составленным поименным спискам.
2 - 5273 33
.■-■-~ " ' Сдвещежо
орир ОБЗОР ОБ адшжялаавд' . : .
щ Поотановявнавм 1ОД0 о» 1б_ декабря .1944 года S 7161с« бвш
Й,гювд>*скотрено: "Мобилизовать и "интернировать.с напраэленввк
4 sc - див работа в CJCC3P всех тй'доспоеобяых нвкдев
{;*.■ • в возрасте - йуаинн os IT до 45 двт.аеицйи от-
i- . .■ . 18 ДО 30 ЛЙТ.НВХОДВДПЕЯ US ОСБОбОЗДЙННОЙ 1^>ас-
$• ■ ' ' . ' ной. Драйва территории Румннвя.й'ославии.Венгряв, ."• ■-■' . ■ Болгарии и.Чакослювайвк .
Мобилизации подлезала ткаца как нв^оцкого гращанотва,
так- и ненца граядана Руыынаи.Венгрн^Егославиа^олгарии в
Чехосяовамш. • . '
' *В далях пресечения попаток созер.иекЕя террактов и проведе-шш дизерсионной работа со стороны шыфв.осхажшюише велецкш ? . коивндованиш в хыду продаигаюпджоя частей- Краснов Лрыии'^по-г. I;1, .сгавовденивк. ГШО ОТ .3 ^»враля 19^ года ? 74Йсс дополвягаяьно i: авдащядусмо^рена мо(5жшиацвн я шивриированве всех годных
В5Д7. и опособвах носись .орузив - нвшдав-иуиин от 17 до SO лв^нгатдавши^ря в «глу 1-го н. 24го. : я 1-го Украинского фронтов Шеряявг Сиэвзая в Во- ПруссияК '■•'•.•
.■ Согласно йостаиовлвни» ГОШ от 29 кояйря 1944 года
„;: ^ 7252сс,интернированние №иф>зав^зет<иве из J^KHHIOI.Венгрия,
j а Ii-ославки, были направлана нг работу tra Ч'эдгфиятвя Неркоы-
;",;_ утля,Яардоичвраэта я.Нэркоыцветаета. - ...
|| йггернировэнных в Верзшэй Силезии л Восточной Пруссии
j*j Поотанозлейивм ПЖ) от Э ."явраля 1943 г"ода 3 ?467сс было рае-' 3| решено ЯКЕД СССР направлять - Нарпокатш в рабодай силе и тшвщии воаююооиь в юс.трудовое вспользрвание. ■
t
1.4. Из служебного отчета ГУПВИ об обращении с интернированными. Документ цитирует строго секретное постановление № 7161сс ГКО от 16 декабря 1944 г. Наряду с изданным 3 февраля 1945 г. постановлением ГКО, который предусматривал мобилизацию и интернирование на территорию Верхней Силезии и Восточной Пруссии, эта директива определила участь 189 572 официально зарегистрированных (этнических) немцев. Привезенные в Советский Союз, они попали в рабочие батальоны и были определены на работу в различных отраслях промышленности. За один послевоенный год около 30 тыс. из них погибли; только 45 тыс. были освобождены, в то время как большая часть вместе с целой армией военнопленных выполняла весьма ценную работу по восстановлению советского хозяйства
34
В населенных пунктах, где немецкое население составляло большинство, оглашение приказа должно было происходить на специально созванном для этого собрании, причем в таких случаях "каждый населенный пункт оцеплялся жандармскими или воинскими нарядами". Мобилизованные должны "иметь одежду, постельные принадлежности, посуду, предметы гигиены и продовольствие на 15 дней. Все продукты должны быть уложены в мешки или чемоданы, удобные для перевозки, общим весом до 200 кг". После этого они должны были собраться на сборных пунктах, где проводились контроль за их явкой и определение трудоспособности. Всех не пригодных к работе отделяли от остальных и отправляли домой. Тем же, кто уклонялся от мобилизации, приходилось иметь дело с жандармерией, которая могла арестовывать их и передавать военно-полевым судам. В Румынии оперативный план НКВД специально предусматривал активное сотрудничество с румынскими властями. Подготовка была проведена настолько тщательно, что еще до начала самой акции было поставлено необходимое количество транспортных средств: 103 паровозных эшелона общим числом 5677 вагонов82.
Сталин всячески стремился оправдать значительное перемещение гражданских лиц. В связи с ухудшением положения вермахта на фронте и последующей капитуляцией Германии ожидалось, что масштабы этого перемещения будут увеличиваться. Желанную возможность предоставила конференция в Ялте. Во время совещаний между высокопоставленными представителями США, Великобритании и СССР, продолжавшихся с 4 по 11 февраля 1945 г., советская делегация настаивала на прояснении вопроса о репарациях. Конференция передоверила детальную разработку плана репараций особой союзнической комиссии, которую следовало созвать в Москве, т. е. формулирование конкретных определений было отодвинуто на более поздний срок. Тем не менее принятием специального протокола было достигнуто принципиальное единство в разработке основных репарационных требований. Главные пункты — это прежде всего
— конфискация немецкой национальной собственности,
преимущественно направленная на разрушение немецкого
военного потенциала;
— поставка товаров в течение срока, который следовало еще
определить;
— использование труда мобилизованных немцев83.
Тем самым, как казалось, была создана возможность принудительного рекрутирования рабочей силы. Момент был подходящим: Красная армия находилась уже на территории
2* 35
предвоенной Германии и активно участвовала в этом рекрутировании. Но с точки зрения свидетелей событий едва ли угадывался планомерный подход, скорее возникало впечатление, что ответственные лица ориентируются на количественные показатели. Поэтому многие молодые люди, которые зачастую только что избежали последних гитлеровских призывов, попадали теперь в мельницу советского государственного аппарата.
Путь мобилизованных лежал через сборные или промежуточные лагеря, находившиеся на территории Германии. Эти лагеря либо заново были устроены советскими органами, либо под них приспосабливались старые. Во многих случаях речь шла о лагерях, которые еще недавно служили репрессивному аппарату фашизма. Из этих сборных лагерей путь лежал на Восток: недели езды в товарных вагонах без достаточного питания и медицинского обслуживания. Казалось, советские органы принимали в расчет то, что при такой транспортировке умрут тысячи, прежде чем их можно будет использовать в целях советской системы.
С военными успехами Красной армии операции по массовым депортациям были распространены и на территории Верхней Силезии и Восточной Пруссии84.
По мнению советских органов, планировавшиеся Генеральным штабом массовые насильственные переселения следовало расценивать как успех. В итоговом отчете НКВД назван такой результат операций: в общей сложности "интернированных и мобилизованных немцез" — 189 572 человека, среди них 51 138 женщин85. После того как "интернированные и мобилизованные немцы", как они назывались на официальном языке, были доставлены в СССР, из них образовывали рабочие батальоны архипелага ГУПВИ и распределяли на работы в советском народном хозяйстве, прежде всего в угледобывающие районы на западе России.
Вызывает сомнение, был ли официальной советской стороной когда-либо вообще определен термин "интернированный". Во всяком случае, из доступных на сегодня актов этого не следует. В связи с этим нельзя исключить, что отказ от точного установления статуса интернированного был сознательным, дабы не было противоречий с соответствующими определениями международного права. Естественно, по этому вопросу существуют документы, которые более или менее четко регулируют нормы обращения с интернированными в самых главных позициях. Так, приказом НКВД от 3 марта 1945 г.86 с 5 марта 1945 г. вводилась Временная инструкция об охране и режиме содержания интернированных и мобилизованных немцев в рабочих батальонах, которая регулировала учреждение
38
27680 26266
11527 27154
19109 15334 I
60 000 50 000 40 000 30 000 20 000 10 000 0J
1.6. Гражданство "мобилизованных и интернированных" этнических немцев. Состояние на март 1946 г.
1 - Германия; 2 - Венгрия; 3 - Румыния; 4 - Югославия; 5 - Польша; 6 - Чехословакия; 7 — Австрия
рабочих батальонов, размещение и содержание интернированных, их права и обязанности (среди которых бросается в глаза право на чтение литературы и газет, на переписку с родными и возможность получать из дома деньги и посылки), а также вопросы применения дисциплинарных взысканий и возможность подачи жалоб. Однако все это вряд ли могло установить правовой статус интернированных, который имел бы законную силу, хотя советская сторона в этой связи могла ссылаться именно на такие кажущиеся очевидными постановления.
Согласно одной из статистических сводок НКВД от 15 июля 1950 г., общее число "мобилизованных и интернированных (этнических) немцев" достигало 271 67287. Если рассматривать это число как минимальное, едва ли можно вызвать упрек в научной некорректности. Это представляется оправданным хотя бы потому, что предположить наличие поголовной регистрации в достаточно хаотичном поначалу управлении ГУПВИ вряд ли возможно. Число людей, умерших во время транспортировки, видимо, не удастся выяснить никогда... Однако следует исходить из худшего: согласно официальной советской статистике, из вышеназванного общего контингента были вновь репатриированы 202 720 человек, что означает (за вычетом интернированных, еще остававшихся в тот момент в Советском Союзе) 68 952 смерти, т. е. уровень смертности составляет почти 25,^
Гражданские депортированные лица
Люди, депортированные советскими властями из Германии и Австрии к концу войны и по большей части осужденные, попадали, как правило, если им вообще удавалось прожить какое-то время, не в архипелаг ГУПВИ, а в тюрьмы НКВД-МВД или же КГБ и исправительно-трудовые лагеря ГУЛАГа. К ним относились и Маргарете Оттиллингер (Margarette Ottillinger^, австрийская государственная служащая высокого ранга, и Иоахим Андерс (Joachim Anders), работавший до ареста в 1947 г. в управлении промышленности земли Саксен-Ан-хальт и угнанный в Советский Союз в связи со сфабрикованным делом о шпионаже. Бериевское Особое совещание (ОСО)89 приговорило его к смерти, и в 1952 г. он был расстре-лян90.
Официозный советский язык наряду с "мобилизованными и интернированными немцами" располагал еще понятием "арестованные-интернированные". Этому понятию сегодня тоже не найдено однозначного определения. Во всяком случае, термин "арестованный" указывает на то, что речь идет о человеке, который, по понятиям советского права, совершил наказуемый поступок. И тем не менее очень многие были арестованы вовсе не потому, что они лично совершили какое-нибудь конкретное противоправное действие.
Как это уже было в ходе массовых депортаций из восточных немецких областей, преследуя "фашистов" сразу после окончания войны, советские власти не церемонились. А "фашистом", по известной большевистской мыслительной схеме, мог оказаться каждый, кто считался потенциальным противником порядка, устанавливаемого в Восточной Германии, — в свое время, после Октябрьской революции, со всяким, хоть сколько-нибудь вызывавшим своим видом мысль об оппозиции, обращались как с контрреволюционером. Всеобщий хаос, царивший в атмосфере произвольных подозрений, доносительства и массовых преследований, сродни красному террору времен русской гражданской войны, хотя размах политических преступлений несопоставим. Под маркой "денацификации" преследованиям подвергалось несчетное количество людей, которые нередко уже были жертвами нацистской диктатуры (как, например, австриец Карл Фишер). И нередко те, кто выжили в гитлеровских концлагерях, расставались с жизнью в лагерях сталинских.
Денацификация Советской оккупационной зоны в Германии (СОЗ) была важным инструментом для создания антифа-
40
No comments:
Post a Comment